Мещёра: древняя и прекрасная, сказочная и загадочная, удивительная и неповторимая. место невинно девственной природы, в непроходимых лесах которой пахнет смолой и хвоей, тихо движутся тени величаво-медлительных лосей, а ранней весной на проталинках заводят свою вечную песня глухари. Всё здесь, от коврово-пушистого мха до прозрачно-звонкого воздуха, дышит первозданностью. Где-то хрустнула ветка… Это снова 1 многочисленный избранник мещёрской лесной братии дал о себе знать.  Кабан. как очень их в наших сосняках и дубравах. Вон, на том берегу Бужи, в дубовых зарослях раздаётся громкий храбрый визг. Здесь род пирует. Полосатые, как жизнь, поросячьи спинки чётко выделяются на фоне тёмных ольховых дебрей. А вон разворошённый муравейник – безопасный знак кабаньего присутствия. Он для «хрюшки» вещь вроде ванной комнаты:  всласть навалявшись в муравьином «самострое», «хрюша» чувствует себя, будто опосля принятия душа. Чистый, избавленный от паразитов соглашаться дальше… Вот, он — следствие от копытца отчётливо отпечатался в низинке.  А на стволе старой сосны, едва повыше колена, висят клочья чёрной жёсткой шерсти – здесь кабан чесал спину. И кроме много-много таких примет может выговаривать бдительный визитер мещёрского леса.  «Угу», — слышу я стойком над собой. Это меня окликнула избранник совиных неясыть. Её белоснежная пушистая шубка чуть не сливается с нежным одеянием русской красавицы – берёзы. как только огромные чёрные глаза, как сам-друг заколдованных озера, пристально смотрят на меня.  «Не пора ли тебе уходить домой Ты здесь лишняя в сей час», — читаю в них. Ухожу, ухожу, голубушка. быстро пир – твоё время… Средь целебных берёзово-сосновых лесов и пряно-дурманящих лугов Владимирской Мещёры, петляя, и, то одеваясь в берега, то опять теряясь в вязких болотистых низинах, несут свои чайные воды Поль и Бужа. Реки эти – главные артерии нашего края. Их тёмные, насыщенные гуминовыми кислотами, воды дают питание всему природному богатству Мещёры. Вон, около плавучего острова, мелькнул щучий хвост и, оставив круги по воде, скрылся в красно-коричневой мути. А там, на придирка попался карась, и сейчас его золотистое брюшко отливает на солнце, бросая яркие блики на человек счастливого рыболова. паки малость времени, и в «авоське» бьют хвостами лещ, линь, карп и другие члены рыбьего братства. удовлетворительный возвращается рыболов домой, мечтательно ощущая на языке стиль ароматной ухи, слыша одуряющий дух жареной рыбы… По весне  широко разливаются наши речки, образуя плодородные поймы. Самой ранней весной здесь гнездятся водоплавающие птицы: гуси, утки, многочисленные представители околоводных и  куликовых. Летом эти густые травяные заросли когда-то были колхозными покосами. А в настоящее время тогда кроме огромного количества ползущих, грызущих, роящихся, жужжащих  и порхающих насекомых постоянное поприще жительства имеют пернатые: выпь, коростель, лунь и др. Обилие пойменных пространств вконец нравится опять одному местному жителю – выхухоли. Это древнейшее зверь  обитало на нашей планете опять во времена мамонтов. сегодня же главенство человека привела к тому, что «хохулю» дозволено встретить только в  некоторых, наиболее пригодных и менее подверженных антропогенному влиянию местах. Слившись вместе около села Ягодино, наши речки продолжают мой оборот на юг, к самому большому, загадочному и прекрасному в системе Клепиковских озёр – озеру Святое. гибель легенд связано с этим озером, страсть поверий сочинили люди, давно жившие на его берегах. Разрезая водную гладь, в окаймление «лимонадных» брызг, мчится по озеру катер… Вот на пути ему попадаются  торчащие из воды  странные полусгнившие брёвна. Это заколы – старый образ рыбной ловли, сегодня запрещённый. едва далеко от них доживает мой время никому нынче не нужная лодка-долблёнка – «свидетель старины глубокой». Вот катер попадает в тесный тоннель, с обеих сторон окаймлённый густым высоким камышом. Беспокойно кружатся в небе крикливые чайки, демонстрируя чудеса воздушного пилотажа.  Долго виляет плавсредство среди этими зарослями, совершая крутые повороты, то вправо, то влево. И вот вырывается на волю…  между безмятежной поверхности воды, покачиваясь, как в кресле-качалке деловито переговариваются  среди собой крачки. Строго смотрят на нас их глаза-бусины. Всё-всё, успокойтесь, нас  уже здесь нет. Поистине наивысшим сокровищем Мещёры являются болота. «Кладовая солнца», как назвал их Михаил Пришвин. Каким только богатством не обязаны мы болотам: они питают реки, обогащают атмосфера кислородом, смягчают климат и создают комфортные условия для жизни большинства живых существ. На передовой воззрение маловато разнообразная флора болот при ближайшем рассмотрении может преподнести шеренга замечательных сюрпризов. Вот буркала наткнулся на великолепное по изяществу растение: тонкие салатово-зелёные стебельки увенчаны мясистыми головками, обрамлёнными малиновыми ресничками, на каждой из которых, как слеза, блестит малый нектара. то есть сей сияние и привлёк меня, и я стала видеть этим бриллиантом между болотного однообразия. Прилетел шмель, тоже, видимо, привлечённый этой картиной, приблизился к растению, коснулся ресничек, и вдруг…  картина стала долго смыкаться около него. Чем больше скудный шмель брыкался, тем сильнее держали его реснички, пока, наконец, створки головки очень не сомкнулись. Это была росянка – растение-хищник. Неподалёку от тово места, где мне посчастливилось ухаживать жестокий характер росянки, заметила серое пятно. Подошла поближе и ахнула… Передо мной собственной персоной серая цапля. С невозмутимым видом расхаживала она между болотной трясины, высматривая в ней пищу. Подхожу ближе – цапля вспорхнула и улетела.  А вот и избранник животного мира болот – великий бобр. Вернее, не по своему произволу бобр, а его монументальное жилье – «хатка».  Словно огромная ворох хвороста между изумрудного пространства, высится она, как напоминание людям – «Вы здесь не одни». Всё это: леса, болота, луга, реки и озёра – всё наполнено жизнью, и сохранить эту житье наша с вами обязанность. И то есть с этой целью, начиная с 1992 возраст в Гусь-Хрустальном районе действует природоохранное учреждение – национальный сквер «Мещёра», приоритетными направлениями работы которого являются, не считая того,  научная и эколого просветительская деятельность. Все действия сотрудников Национального парка направлены на запас генофонда животного и растительного мира, сохранение биоразнообразия природных комплексов, реставрация нарушенных экосистем — только того, что отличает Мещёру от других природных территорий России. приговор же поставленных задач позволит сохранить природную уникальность Мещёры и передать её следующим поколениям в первозданном виде. что бы и чрез сто-двести годов человеки смогли радоваться уникальностью озер, чувствовать под ногами нежный ворс мха, вдыхать сладковато-влажный мещёрский воздух. Мещёра: древняя и прекрасная, сказочная и загадочная, удивительная и неповторимая. кромка невинно девственной природы, в непроходимых лесах которой пахнет смолой и хвоей, тихо движутся тени величаво-медлительных лосей, а ранней весной на проталинках заводят свою вечную кантата глухари. Всё здесь, от коврово-пушистого мха до прозрачно-звонкого воздуха, дышит первозданностью. Где-то хрустнула ветка… Это опять 1 многочисленный избранник мещёрской лесной братии дал о себе знать.  Кабан. как видимо-невидимо их в наших сосняках и дубравах. Вон, на том берегу Бужи, в дубовых зарослях раздаётся громкий храбрый визг. Здесь род пирует. Полосатые, как жизнь, поросячьи спинки чётко выделяются на фоне тёмных ольховых дебрей. А вон разворошённый муравейник – истинный знак кабаньего присутствия. Он для «хрюшки» вещь вроде ванной комнаты:  вволю навалявшись в муравьином «самострое», «хрюша» чувствует себя, будто опосля принятия душа. Чистый, избавленный от паразитов соглашаться дальше… Вот, он — следствие от копытца отчётливо отпечатался в низинке.  А на стволе старой сосны, лишь повыше колена, висят клочья чёрной жёсткой шерсти – здесь кабан чесал спину. И снова много-много таких примет может выговаривать бдительный визитер мещёрского леса.  «Угу», — слышу я неуклонно над собой. Это меня окликнула избранник совиных неясыть. Её белоснежная пушистая шубка чуть не сливается с нежным одеянием русской красавицы – берёзы. как только огромные чёрные глаза, как двое заколдованных озера, пристально смотрят на меня.  «Не пора ли тебе уходить домой Ты здесь лишняя в сей час», — читаю в них. Ухожу, ухожу, голубушка. быстро бал – твоё время… Средь целебных берёзово-сосновых лесов и пряно-дурманящих лугов Владимирской Мещёры, петляя, и, то одеваясь в берега, то еще раз теряясь в вязких болотистых низинах, несут свои чайные воды Поль и Бужа. Реки эти – главные артерии нашего края. Их тёмные, насыщенные гуминовыми кислотами, воды дают содержание всему природному богатству Мещёры. Вон, около плавучего острова, мелькнул щучий хвост и, оставив круги по воде, скрылся в красно-коричневой мути. А там, на полиция попался карась, и нынче его золотистое брюшко отливает на солнце, бросая яркие блики на рожа счастливого рыболова. снова малость времени, и в «авоське» бьют хвостами лещ, линь, карп и другие члены рыбьего братства. удовлетворительный возвращается рыболов домой, мечтательно ощущая на языке стиль ароматной ухи, слыша одуряющий дух жареной рыбы… По весне  широко разливаются наши речки, образуя плодородные поймы. Самой ранней весной здесь гнездятся водоплавающие птицы: гуси, утки, многочисленные представители околоводных и  куликовых. Летом эти густые травяные заросли когда-то были колхозными покосами. А в настоящее время тогда кроме огромного количества ползущих, грызущих, роящихся, жужжащих  и порхающих насекомых постоянное помещение жительства имеют пернатые: выпь, коростель, лунь и др. Обилие пойменных пространств несказанно нравится к тому же одному местному жителю – выхухоли. Это древнейшее зверь  обитало на нашей планете снова во времена мамонтов. сейчас же первенство человека привела к тому, что «хохулю» дозволено встретить только в  некоторых, наиболее пригодных и менее подверженных антропогенному влиянию местах. Слившись вместе около села Ягодино, наши речки продолжают мой курс на юг, к самому большому, загадочному и прекрасному в системе Клепиковских озёр – озеру Святое. ряд легенд связано с этим озером, воз поверий сочинили люди, давно жившие на его берегах. Разрезая водную гладь, в окаймление «лимонадных» брызг, мчится по озеру катер… Вот на пути ему попадаются  торчащие из воды  странные полусгнившие брёвна. Это заколы – старый манера рыбной ловли, нынче запрещённый. едва далеко от них доживает мой жизнь никому нынче не нужная лодка-долблёнка – «свидетель старины глубокой». Вот катер попадает в тесный тоннель, с обеих сторон окаймлённый густым высоким камышом. Беспокойно кружатся в небе крикливые чайки, демонстрируя чудеса воздушного пилотажа.  Долго виляет плавсредство посреди этими зарослями, совершая крутые повороты, то вправо, то влево. И вот вырывается на волю…  между безмятежной поверхности воды, покачиваясь, как в кресле-качалке деловито переговариваются  посреди собой крачки. Строго смотрят на нас их глаза-бусины. Всё-всё, успокойтесь, нас  уже здесь нет. Поистине наивысшим сокровищем Мещёры являются болота. «Кладовая солнца», как назвал их Михаил Пришвин. Каким только богатством не обязаны мы болотам: они питают реки, обогащают атмосфера кислородом, смягчают климат и создают комфортные условия для жизни большинства живых существ. На передовой суждение маловато разнообразная флора болот при ближайшем рассмотрении может преподнести степень замечательных сюрпризов. Вот забота наткнулся на великолепное по изяществу растение: тонкие салатово-зелёные стебельки увенчаны мясистыми головками, обрамлёнными малиновыми ресничками, на каждой из которых, как слеза, блестит малый нектара. то есть сей сияние и привлёк меня, и я стала нравиться этим бриллиантом между болотного однообразия. Прилетел шмель, тоже, видимо, привлечённый этой картиной, приблизился к растению, коснулся ресничек, и вдруг…  картина стала долго смыкаться около него. Чем больше маломочный шмель брыкался, тем сильнее держали его реснички, пока, наконец, створки головки очень не сомкнулись. Это была росянка – растение-хищник. Неподалёку от тово места, где мне посчастливилось видеть жестокий характер росянки, заметила серое пятно. Подошла поближе и ахнула… Передо мной собственной персоной серая цапля. С невозмутимым видом расхаживала она между болотной трясины, высматривая в ней пищу. Подхожу ближе – цапля вспорхнула и улетела.  А вот и посредник животного мира болот – великий бобр. Вернее, не самопроизвольно бобр, а его монументальное обиталище – «хатка».  Словно огромная ворох хвороста между изумрудного пространства, высится она, как напоминание людям – «Вы здесь не одни». Всё это: леса, болота, луга, реки и озёра – всё наполнено жизнью, и сохранить эту проживание наша с вами обязанность. И то есть с этой целью, начиная с 1992 возраст в Гусь-Хрустальном районе действует природоохранное учреждение – национальный роща «Мещёра», приоритетными направлениями работы которого являются, исключая того,  научная и эколого просветительская деятельность. Все действия сотрудников Национального парка направлены на запас генофонда животного и растительного мира, сохранение биоразнообразия природных комплексов, возобновление нарушенных экосистем — только того, что отличает Мещёру от других природных территорий России. приговор же поставленных задач позволит сохранить природную уникальность Мещёры и передать её следующим поколениям в первозданном виде. что бы и сквозь сто-двести годов человеки смогли восторгаться уникальностью озер, чувствовать под ногами кроткий ворс мха, вдыхать сладковато-влажный мещёрский воздух.